Дата рождения: 04.06.1926 г. 
Место рождения: Московская область, г. Балашиха
Национальность: русский
Профессия (до и/или после войны): до войны ученик, после войны – педагог, создатель телестудии в Балашихе.
Дата и место призыва (в годы ВОВ): 05.12.1943 г., Курганинский РВК, Курганинский р-н, Краснодарский край
Воинское подразделение, должность, звание (на момент освобождения лагеря): командир орудия батареи 45 мм пушек 1085 Тернопольского стрелкового полка 322 Житомирской стрелковой дивизии 60 Армии 1 Украинского фронта, младший сержант
Наградные листы:
Дата и место смерти (место проживания в настоящее время): 04.06.2007г.
Сведения о предоставивших информацию (ФИО, родственные отношения, либо профессия):
Где проживают родственники: Сын: Коптев-Гомолов Евгений Генриевич (1951 г.р.) — Московская область, г. Балашиха; дочь, сын.
Дочь: Роза-Мария (1946 г.р.) – Германия.
Источники информации (архивы, сайты, публикации):
— Еженедельник «Аргументы и Факты» № 34 20/08/2003
— Балашихинская региональная газета «Факт» №22 от 8.06.2007г.
Награды: Орден Славы III степени, Орден Отечественной войны II степени
Дополнительные сведения:
До войны жил в Ростове-на-Дону. Мама работала инструктором в обкоме, отчим – редактором областной газеты. В первые дни войны родители были мобилизованы. 15-летний Генри вместе с трехлетней сестренкой были эвакуированы в Ташкент.
Войну закончил в силезском городке Лангенбелау. Там у него случился роман с 17-летней немецкой девушкой Эрной. После его отъезда на Родину у него родилась дочь, которая разыскала его через 50 лет.
После демобилизации вернулся в СССР, поступил на службу в Театр Советской Армии.
В 1946 г. женился.
До пенсии работал в гидрометеотехникуме.
Документы:
- Фотографии
Из воспоминаний: 1085-й Тернопольский полк 322-й Житомирской дивизии 60-й армии пробыл в Освенциме всего пару часов.
«Боя как такового не было. Гитлеровцы удрали заранее, и концлагерь был пуст. Нас, солдат, просто прогнали через его территорию…Честно говоря, к заключенным мы боялись подходить. Живые мертвецы, замученные…Я не различал среди них ни женщин, ни мужчин. Все слились в бесполую людскую массу, в несколько тысяч пар глаз, которые смотрели на нас с тоской и надеждой…
В аду царил идеальный порядок. Аккуратные штабеля трупов. В одном месте на земле валялись веером перепачканные кровью мадьярские карты. А чуть поодаль — ошметки человеческого тела. Все, что осталось от последнего надзирателя, который не успел сбежать. Заключенные растерзали его в клочья…. Последние силы эти несчастные потратили на то, чтобы сшить из тряпочек красные знамена и вывесить их в окна. А перед основным концлагерем мы прошли множество деревушек-гетто. Вот там югославские, венгерские, украинские девушки-поселенки, не стесняясь, бросались к нам на шеи и целовали куда придется, и рыдали навзрыд…»
«…Спустя несколько дней 18-летний парень оказался перед колючей проволокой под напряжением и входными воротами с надписью на немецком, и только тогда он догадался, что с пятью товарищами находится у концентрационного лагеря.
И только когда он увидел 2 тысячи заключенных, слабо машущих красным флагом в знак приветствия, он понял, что он — один из первых советских солдат, вошедших в самый мрачный нацистский лагерь смерти.
«Они плакали, они смеялись, они говорили на разных языках, благодарили. Шум стоял неимоверный…»
«…Они были мало похожи на людей. Их кожа была такой тонкой, что просвечивали вены. На лице особенно выделялись глаза, потому что кожа вокруг усохла. Когда они вытягивали руки, то можно было видеть каждую косточку, суставы и сухожилия…»
